Ambition Четверг, 28.03.2024, 13:00
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта

Категории раздела
Манипуляция сознанием в политике [57]
Манипуляция сознанием
Психологическая война в политике [38]
Психологическая война
Спецслужбы [0]
Спецслужбы
Сообщества [0]
Сообщества
Терроризм [3]
Терроризм

Мини-чат

Наш опрос
Оценка сайта
Всего ответов: 34

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа

Главная » Статьи » Манипуляция сознанием в политике

Образ врага в советской пропаганде. 1945-1954 гг. Борьба с космополитизмом
Образ врага в советской пропаганде. 1945-1954 гг. Борьба с космополитизмом.
§ 2. Образ врага в системе советской пропаганды в сентябре 1947-августе 1949гг.
Формируя «образ врага» в лице «космополитов», советские пропагандисты опирались на исторически характерные для части русского и других народов СССР антисемитизм, стремление к уравнительности, авторитаризм, патернализм, ненависть к чиновникам, недоверие к Западу53. Ударным отрядом в борьбе за «патриотизм» против «космополитов» стал агитпроп и ССП СССР. Связанные с властью материальными и идеологическими интересами А.Фадеев, Вс.Вишневский сознательно и искренне боролись с «врагами». Их идеологию разделял К.Симонов54, а также молодые журналисты и драматурги типа А.Сурова, главным мотивом поведения которых были карьерные соображения.
Кампания началась 28 января 1949 г. с публикации «Правдой» статьи «Об одной антипатриотической группе театральных критиков». Газета использовала весь наработанный агитпропом при помощи «ЛГ» материал и штампы. В статье констатировалось, что критики И.И.Юзовский, А.С.Гурвич, Л.А.Малюгин, А.М.Борщаговский, Г.М.Бояджиев, Е.М.Холодов, Я.Л.Варшавский проповедовали систему антипатриотических взглядов. Буржуазное эстетство и формализм, равнодушие к нуждам народа якобы привели их к стремлению «оболгать национальный советский характер». Это выражалось в критике произведений, отмеченных Сталинской премией, критике Малого театра и МХАТа за постановку «патриотических пьес», а также публицистических моментов в творчестве А.М.Горького. Ставилась задача разгромить систему космополитических взглядов и восславить советскую драматургию, которая показала «животворную силу советского патриотизма»; сделала тем самым массовым героизм в СССР; вознесла советского человека выше представителей буржуазного мира. Статьи в «Литературной газете»29 января и «Культуре и жизни» 30 января повторяли основные положения правдинской. «Советское искусство» и другие газеты ограничились перепечаткой статьи из «Правды».
Статья говорила только о крохотной группе «антипатриотов», занимавших ничтожные должности в советской бюрократической системе. Однако ЦК партии обязал редакторов газет обратить внимание на данную статью55 и использовать ее в пропаганде советского патриотизма. По мере развертывания кампании лексика газет в отношении «космополитов» менялась. Новоявленным врагам старались приписать все идеологические, политические, социальные, эстетические антиценности, которые были знакомы простым советским людям и определяли содержание образа внутреннего врага. Журналисты изощрялись в подборе ярлыков и сравнений: «антипатриотическое, космополитическое, гнилое отношение», «цедя сквозь зубы слова барского поощрения», «гнусно хихикает», «вредный, облеченный в заумную форму бред», «гнусный поклеп», «по-хулигански третировал», «бред фашистских мракобесов», «двурушники космополиты и их подголоски», «диверсант от театральной критики, литературный подонок Борщаговский», «зловоние буржуазного ура-космополитизма, эстетства и барского снобизма»56. До 2 февраля «общественность» в лице узкого круга художественной интеллигенции Москвы и Ленинграда на первых собраниях осудила «космополитов», одобрила статьи в «Правде» и «Культуре и жизни», а также предложила свои кандидатуры, в основном из числа бывших формалистов57.
Наглядным пособием для судилищ стал фильм «Суд чести» (сценарий А.П. Штейна, режиссер А.М.Роом). Подробная рецензия с актуальными выдержками из сценария была помещена в «Правде» еще 25 января 1949 г.
Проведение кампании было поручено «Литературной газете» и «Советскому искусству». Это вызвало обиду, недовольство и растерянность у редакторов других газет. Так, два месяца спустя редактор «Труда» Н.А.Куликов на совещании редакторов газет ставил перед М.А.Сусловым вопрос: «Мне припоминается, что на последнем совещании редакторов (тогда уже были опубликованы статьи в "Правде" и "Культуре и жизни") возникал такой вопрос, как быть другим газетам? Никакого ответа на это мы не получили»58. Скрывая замысел руководства ограничиться рамками нематериальной сферы и услугами только двух газет, представитель «Правды» В.М.Кожевников указал Куликову на необходимость самостоятельности в постановке «партийно-принципиальных вопросов»59. Другие редакции должны были действовать на свой страх и риск.
Цели и задачи внутренней антикосмополитической кампании не скрывались. «Литературная газета» в передовых статьях от 12 февраля, 2 и 19 марта 1949 г. разъяснила, что главное — разгром «космополитизма», «обогащение патриотического сознания интеллигенции», искоренение «низкопоклонства перед буржуазным Западом».
2 марта образ врага был унифицирован. В статье члена союза писателей А.А.Елистратовой «Предатели народов» утверждалось: «В какие бы одежды он ни рядился, под каким бы псевдонимом он ни выступал — под видом ли панамериканизма, католицизма, сионизма или под любым другим наименованием, — космополитизм активно служит интересам империалистической реакции». Неопределенность, многозначность термина, так и не раскрытая до конца, позволяла легко манипулировать им, использовать как универсальное орудие пропаганды. Вместе с тем, отдельные признаки космополитизма могли играть самостоятельную роль при дискредитации граждан.
Антикосмополитическая кампания способствовала формированию в том числе образа внешнего врага. Особенностью информационного потока I полугодия 1949 г. о международной жизни было резкое увеличение количества статей об американском образе жизни; продажности и лживости западных средств массовой информации (СМИ); блоковой политике Запада; плане Маршалла. Уменьшилось количество сравнений западных явлений с фашизмом, изображение кризисных явлений в экономике60. Не потому, что советские идеологи поменяли мнение: потому, что это считалось само собой разумеющимся и должно было уступить место новой информации. На страницах газет постоянно соседствовали статьи типа «Зримые черты коммунизма» и «Американские людоеды»61.
Механизмы создания образа врага во время «охоты на ведьм»
В ходе кампании формирования образа врага, закрепления его в общественном сознании использовались такие формы воздействия, как собрания творческой интеллигенции; заседания партийных комитетов; ученых советов; периодическая печать62; фильмы, пьесы, книги и рецензии на них.
На собраниях деятели искусств и ученые единодушно одобряли опубликованные в «Правде» и «Культуре и жизни» статьи, услужливо приводили иные «факты» деятельности группы театральных критиков, подтверждающие их «вину». Список «космополитов» начал быстро расти. На партсобрании ССП СССР 9-10 февраля писатели немедленно обвинили в «космополитизме» не только театральных, но и литературных критиков, прежде всего И.Л.Альтмана, Л.М.Субоцкого, Ф.М.Левина, Б.Л.Дайреджиева, Д.С.Данина, Б.В.Яковлева (Хольцмана). Хольцман потянул за собой цепочку из «Лейтеса, Ленобля, Костелянца, Фейгельмана». Еврейские писатели осуждались за якобы распространенные среди них «националистические, сионистские настроения», за связь с арестованными ранее писателями И.М.Нусиновым, И.С.Фефером. Не случайно на собрании зашел разговор о «тайном сговоре» «космополитов». Олицетворение образа врага в лице конкретных носителей «космополитизма», его мифологизация способствовали разжиганию низменных эмоций, шовинистических настроений, преодолению критического мышления участников собраний. В угаре «патриотического возбуждения» люди становились управляемыми, чем пользовались организаторы кампании для внедрения в общественное сознание пропагандистских установок, образа врага. Так, доктор филологических наук, сотрудник института Мировой литературы Т.Л.Мотылева в своей объяснительной в ЦК ВКП(б) отмечала, что партийное собрание, на котором разбиралось ее персональное дело, проводилось в «сенсационном тоне», ей задавали порочащие вопросы и не выслушивали ответы. На ученом совете, где разбор дела продолжился, атмосфера была такова, что все проголосовали за формулировку руководства, а потом, отмечала Мотылева, в «личных беседах... выражали мне сочувствие». В содержание обвинений входило создание «антипартийной группы», делались попытки изобразить ее «еврейской националисткой». Кампания произвела «гнетущее впечатление на честных беспартийных ученых», не могла не отметить Мотылева63.
Лицемерный конформизм и психологическая забитость ученых перед властью были следствием «обогащения патриотического сознания». Агитпроп стремился к иному — к сознательному усвоению гражданами установок пропаганды, но получилось «как всегда». После четырехмесячного испытательного срока Т.Л.Мотылева по распоряжению М.А.Суслова была направлена на работу в Государственный библиотечный институт, т.е. была понижена в своем профессиональном и социальном статусе64. За редким исключением подобная участь была уготована всем так называемым космополитам. Сломанные нищетой, боязнью репрессий, возмущенные тем, что их перестали считать советскими гражданами, «космополиты» направляли покаянные письма в ЦК ВКП(б)65.
Специфика аудитории определяла способ действия пропагандистов. Если газеты писали только о выгодности действий «космополитов» внешнему врагу, то на заседании ученого совета Всесоюзной политической академии им. В.И.Ленина (ВПА) 21 марта зам. заведующего агитпропом Ф.М.Головенченко добился принятия постановления, в котором «безродные космополиты» были названы «прямой агентурой империалистической реакции, врагами советского патриотизма»66.
Широкое использование образа врага способствовало сплочению советской бюрократии, вовлечению в кампанию сомневающихся, колеблющихся. Так, А.А.Суров и редактор «Советского искусства» В.Г.Вдовиченко пытались обвинить в «космополитизме» К.М.Симонова и Б.Л.Горбатова из карьерных соображений. Ход доносам не был дан, но провокационный маневр вынудил Симонова выступить с докладом на московском собрании драматургов и критиков, твердо заверив руководство партии в своей преданности67. Материалы собраний с заметной редакцией публиковались печатью. В них устранялись те высказывания, которые могли быть истолкованы как прямой антисемитизм. Акцент делался на антипатриотизме «космополитов», их низких моральных качествах, «двурушничестве». Обвинители требовали сурового наказания для «космополитов».
Низкопоклонство перед Западом искали и в молодежной среде. В конце 40-х годов стали появляться факты нового неприятного для советских идеологов явления в среде «золотой молодежи» — сыновей и дочерей номенклатурных работников, получившего название «стиляжничество». В марте 1949 г. на страницах «Крокодила» появилась статья Д.Беляева «Стиляга». В ней так объяснялась сущность нового феномена: «Стиляга знаком с модами всех стран и времен, но не знает, как вы могли убедиться, Грибоедова... Стиляги не живут в полном и в нашем понятии этого слова, а как бы сказать, порхают по поверхности жизни». После нескольких сравнений героя статьи с животными автор определил стереотип отношения к нему: «хочется плюнуть»68. В ходе кампании содержание образа врага постоянно обогащалось. Публицисты и писатели из национальных республик — Азербайджана, Таджикистана — обнаружили, что космополитизм и национализм в их регионах проявляется в форме паниранизма, панисламизма, пантюркизма, течения «фиюзатистов»69.
В искусстве признаками «космополитизма» были признаны декаденство, формализм, «искусство для искусства». Признаками вражеской деятельности считались также упоминания критикуемого о «всечеловечности» того или иного писателя, «преклонение» перед мировой наукой, культурным объединением Западной Европы, «общемировой еврейской культурой». Аппаратные работники и деятели искусств словно забыли указание канонизированного вождя коммунистов В.И.Ленина обогащать свою память знанием всех богатств, которые выработало человечество. Кинорежиссер И.А.Пырьев, как и многие другие, считал совсем наоборот: мол, советское киноискусство не имеет зарубежных отцов и матерей и идет «особой коммунистической дорогой»70. Образ врага по-прежнему использовался для духовной изоляции СССР и навязывания работникам искусств и всему населению идеологических догм, выгодных номенклатуре.
Психологической обработке были подвергнуты и представители науки. Ю.Францев, А.Югов, академик М.В.Митин разоблачали генетику как расовую теорию современного империализма. Содержание образа врага расширялось: Митин утверждал, что вейсманисты были «космополитическим отрядом» в биологии. Честь разгрома этого «немецко-американского лжеучения» Югов приписывал «ученому сталинской эпохи» Т.Д.Лысенко. Метод разоблачителей характеризуется подменой понятий, примитивизмом и утилитаризмом; шла игра на невежестве читателей. Так, профессор Студицкий, вместо разоблачения идеологических спекулянтов на данных генетики, обрушивается на самих менделистов, обвиняя их в расизме; сам превращается в спекулянта71.
Подобными приемами воинствующие мракобесы от науки окончательно закрепили за собой первенство в научных учреждениях. В науке и обществе при помощи образа врага насаждался авторитаризм, нетерпимость к инакомыслию, антиинтеллектуализм — важнейшие характеристики бюрократии.
ЦК коммунистической партии способствовал возникновению и закреплению у граждан качеств, прямо противоположных заявленным в Программе ВКП(б). Вместо «постоянного повышения уровня культурности, организованности и самодеятельности масс» пропагандисты объективно взращивали у запуганных людей конформизм и индивидуализм — как раз то, за что критиковали представителей буржуазного общества.
Драматизируя ситуацию, «Литературная газета» все два месяца проведения кампании пыталась утвердить представление о некоем «заговоре» космополитов. С этой целью постоянно публиковались ничем не подтвержденные высказывания участников собраний о заговоре космополитов, использовалась терминология спецслужб. «Теоретиками» группы были признаны восемь человек: семь названных «Правдой» и Альтман. Их деятельность, якобы, выходила далеко за рамки Москвы. В Ленинграде их «соучастником» был объявлен кинорежиссер С.Д.Дрейден. Через «связника» Н.А.Коварского, «кинокосмополита», театральные критики, мол, осуществляли связь с главой ленинградских кинокосмополитов Л.З.Траубергом. Последнего «связали» с «буржуазным космополитом» В.А.Сутыриным, который на деле был ответственным секретарем ССП, старым коммунистом. «Оруженосцами» Трауберга были объявлены М.Ю.Блейман, Н.Д.Оттен и «другие». Метастазы заговора местные партийно-советские работники обнаружили в Харькове, Киеве, Минске. На собраниях и в отчетах муссировалась идея о «диверсионных» методах «космополитов», в том числе шантаже, угрозах, клевете, запугиваниях в адрес драматургов-патриотов72. В течение кампании «Литературная газета» поместила не менее 42 статей антикосмополитической направленности73 (для сравнения: «Правда» — 9). Они нашли отклик в читательской среде: в январе 1949 г., по свидетельству В.В.Ермилова, редакция получила 1175 писем, посвященных разоблачению «врагов», в феврале — 1469, марте — 1685, апреле — 145974. Наиболее типичным из них оказалось письмо старого большевика Маркова, опубликованное «ЛГ» 12 февраля под заголовком «Живые трупы». Рабочий благодарил партию за защиту советского, «самого передового искусства в мире» и «разоблачение вредной антипатриотической группы космополитов». Другие читатели, в духе пропаганды, отмечали отрыв «космополитов» от народа, «омерзительность писаний отщепенцев», «клеветническую деятельность бродяг-космополитов», выгодность их деятельности Западу75. Так же последовательно, хотя и в меньшем масштабе, вели кампанию газета «Советское искусство» и самый популярный журнал «Крокодил». Редакция газеты заранее подготовилась к систематической травле семи критиков. Уже 29 января газета опубликовала статью «Политическое лицо критика Юзовского», 5 февраля — в следующем номере — «Двурушник Борщаговский», 19 февраля — «Буржуазный националист Альтман», 26 февраля — «Враг советской культуры Гурвич», 5 марта — «Разоблаченный клеветник Малюгин», 12 марта — «Эстетствующий антипатриот Варшавский», 19 марта — «Политический хамелеон Холодов (Меерович)». В заголовках статей акцент делался на одном из отрицательных в советском обществе качеств, которые в совокупности приписывались каждому из критиков и «группе» в целом.
В журнале «Крокодил» за два месяца появилось не менее десятка материалов. 20 марта редакция сообщила, что и в их рядах были антипатриоты — «эстеты-остряки типа Вермонта и Кроткого (он же Герман)». «Бандиты космополитического пера, низкопоклонники перед реакционной и продажной западно-буржуазной литературой, немало вредили на фронте сатиры и юмора», сообщалось в редакционной статье «Цитируя классиков». Важной особенностью журнала было использование рисунка, карикатуры на «космополитов».
Одновременно с «разоблачением» деятельности так называемых космополитов продолжалась критика политики Запада. В I полугодии 1949 г. только «ЛГ» поместила более пятидесяти статей внешнеполитической направленности К.Симонова, К.Федина, В.Лациса и других, которые были посвящены борьбе за мир, против создания Северо-Атлантического союза76. Разоблачались американский образ жизни, неомальтузианские теории наиболее правых кругов Запада. В совокупности они создавали негативный образ США. Лично Ермилов считал наиболее удачными статьи А.Сурова «Американские гаулейтеры», посвященной разоблачению администрации по реализации «плана Маршалла», и В.Лукашевича «Кто угрожает американскому народу», в которой врагом народа назывались американские монополисты — производители оружия, не заинтересованные в мирной политике США77. Таким образом, за счет шельмования маленькой группы творческих работников, ученых в обществе поддерживалось психологическое напряжение; внедрялся в массовое сознание новый образ врага и пресекались в зачатке идеи, развитие которых могло бы со временем привести к переоценке социально-экономических и политических структур советского общества. Фокус внимания людей перемещался на деятельность различного рода «врагов». «С негодованием говорили многие драматурги об испорченных творческих биографиях, о погубленных замыслах, о ненаписанных пьесах, об энергии, бесплодно растраченной на преодоление преград», — подводила итоги «деятельности» космополитов редакция «ЛГ» в отчете о собрании драматургов и критиков Москвы. Подобные выступления оценивались как свидетельство «углубления и обогащения патриотического сознания... зрелости политических выводов, партийности мысли»78.
Представляется, идеологические кампании были нужны именно для того, чтобы законсервировать выгодные номенклатуре общественные отношения, а противоречия общества объяснить действиями «врагов».
Новые планы
В третьей декаде марта антикосмополитическая кампания пошла на спад. За время ее проведения было «разоблачено» столько «космополитов», что возникла угроза существованию одной из основополагающих идеологических догм — о морально-политическом единстве советского общества. Несмотря на все усилия руководства СССР блок НАТО был создан 2 апреля 1949 г., и продолжение кампании могло бы создать впечатление, что кремлевские руководители нервничают и боятся. Еще одну причину прекращения кампании указал позднее редактор раздела внутренней жизни «ЛГ» Н.С.Атаров: «Мы сбавили тон в силу большого противодействия ведомств»79. Советские ведомства были раздражены не только безграмотностью критики в свой адрес со стороны газеты, но и самим фактом кампании «критики и самокритики», при помощи которой политическая номенклатура стимулировала трудовую активность хозяйственной.
В результате 29 марта 1949 г. на совещании редакторов центральных газет М. А. Суслов предложил газетчикам «осмыслить» ситуацию и прекратить публиковать «крикливые» статьи. Выступивший на совещании В.В.Ермилов продемонстрировал понимание планов руководства: «Борьбу за советский патриотизм против буржуазного космополитизма газета будет вести гораздо более углубленно»80. Подразумевалось делать акцент на утверждении позитивных советских ценностей и масштабном разоблачении внешнего врага.
Партийная установка была закреплена 7 апреля «Правдой», опубликовавшей последнюю статью антикосмополитической кампании — «Космополитизм — идеологическое оружие американской реакции», написанную Ю.Павловым. О внутренних «космополитах» в статье ничего не говорилось. «Правда» начала кампанию, она же поставила в ней и точку. Первыми откликнулись на новые указания ЦК партии руководители ССП. Уже 1 апреля К.Симонов направил на имя секретаря ЦК ВКП(б) Г.М.Маленкова проект предложений «О мероприятиях по усилению антиамериканской пропаганды». В течение апреля-мая его существенно переработали и превратили в комплексный агитпроповский «План мероприятий по усилению антиамериканской пропаганды на ближайшее время»81. Одобренный секретариатом ЦК ВКП(б), он характеризовался предельной конкретикой, явной грубостью и прямолинейностью в изображении противника. План предусматривал «систематическое печатание материалов, статей, памфлетов, разоблачающих агрессивные планы американского империализма, антинародный характер общественного и государственного строя США, развенчивающих басни американской пропаганды о "процветании" Америки, показывающих глубокие противоречия экономики США, лживость буржуазной демократии, маразм буржуазной культуры и нравов современной Америки». Документ четко расписывал деятельность средств массовой информации, в том числе и «ЛГ», институтов философии, экономики АН СССР, ССП, издательств. План не предусматривал изображение каких-либо позитивных моментов жизни государства-противника. В результате даже верная, но односторонняя информация об американских противоречиях неминуемо должна была уродовать восприятие мира и мышление советских людей. Общие положения конкретизировались тематическими тезисами, на десятилетия ставшими основой советской пропаганды: «Капиталистические монополии США — вдохновители политики агрессии... США — главный оплот международной реакции... Североатлантический пакт — орудие агрессии англо-американского империализма... Американские империалисты — душители свободы и независимости народов... Монополии вскармливают фашизм на американской почве.. Демократия в США — лицемерное прикрытие всевластия капитала... Прогрессивные силы США в борьбе за мир и сотрудничество народов... США — страна национальной и расовой дискриминации. Миф о всеобщем равенстве и равных возможностях для всех в США... Под страхом нового экономического кризиса... Вырождение культуры в США. Космополитизм на службе американской реакции... Наука на службе американских монополий. Проповедь аморализма и звериной психологии в США. Продажная американская печать... Преступность в США».
Казалось, ничего нового по сравнению с тем, что пропагандировала печать в предыдущие два года, план не нес. Кроме одного: под руководством агитпропа на отпор врагу была мобилизована вся пропагандистская машина, работа стала более систематической, целенаправленной, комплексной. Вместе с тем, тот факт, что секретариат ЦК ВКП(б) утвердил план в рабочем порядке, без протоколирования, говорит об известной осторожности Кремля: информационная политика могла быть скорректирована или изменена в случае более благоприятной международной обстановки.
В течение второй половины года и в дальнейшем увидели свет художественные, историко-популярные и философские книги и брошюры, в которых формировался образ американского врага82. Наиболее оперативно сработала печать. Так, уже в мае 1949 г. журнал «Огонек» поместил фоторепродукции картин и скульптур западных модернистов, в том числе Сальвадора Дали. В комментарии президента Академии художеств А.М.Герасимова содержится квинтессенция советского понимания образа врага. В полотнах ведущих буржуазных живописцев, считал академик, отражаются «ИДЕИ ВОИНСТВУЮЩЕГО ИМПЕРИАЛИЗМА С ЕГО РАСОВОЙ НЕНАВИСТЬЮ, ЖАЖДОЙ МИРОВОГО ГОСПОДСТВА, КОСМОПОЛИТИЗМОМ, ЗООЛОГИЧЕСКИМ ЧЕЛОВЕКОНЕНАВИСТНИЧЕСТВОМ, ОТРИЦАНИЕМ КУЛЬТУРЫ, НАУКИ И ПОДЛИННОГО РЕАЛИСТИЧЕСКОГО ИСКУССТВА»83 (выделено мною. -А.Ф.).
Комментарий Герасимова иллюстрирует еще один метод советских пропагандистов. Психологические установки по всем признакам образа врага формировались с расчетом, что каждая из них воспроизведет в сознании граждан весь стереотип.
Во второй половине 1949 г. агитпроп и пресса в 1,5-4 раза увеличили количество критических материалов по американскому образу жизни и культуре. В исполнении плана антиамериканской пропаганды лидировали «ЛГ», «Крокодил»; быстрые темпы возрастания количества подобных материалов отмечены в «Огоньке»84.
Третий враг, тройной удар
В I квартале 1949 г. советские пропагандисты оперировали двумя основными формами образа врага: первый — американский империализм и его сателлиты; второй — внутренний враг — «космополит». Между тем, по мере нарастания противоречий с югославским руководством, в ЦК ВКП(б) накапливались материалы об антисоветской деятельности Тито и его единомышленников. Информаторами выступали в том числе и перебежчики, которые охотно подтверждали мнение советского руководства о правительстве Югославии. Так, Михайло Панайотович и Томин Урош 15 апреля составили подробный отчет о положении в Югославии, прежде всего в университетской среде, знакомой им по учебе в загребском университете. Перебежчики констатировали перерождение «клики Тито»: отметили роскошную жизнь чиновников, бедность и террор в деревне, нищету рабочих, подчинение страны англо-американцами. «Времена оккупации кажутся прекрасными по сравнению с нынешним положением», — резюмировали авторы. Они дали списки известных им «титовцев» и его противников85.
После идеологической обработки многие студенты и курсанты, обучавшиеся в СССР, пожелали выйти из рядов КПЮ, вступить в ВКП(б) и получить советское гражданство86. Основную тяжесть идеологической войны против югославского руководства взяла на себя «Правда». Уже только заголовки статей показывают содержание и цели кампании: «Клика Тито — злейший враг социализма»; «Путь измены и предательства югославских троцкистов»; «Югославские троцкисты — штурмовой отряд империализма»; «Клика Тито наносит удар в спину народно-демократической Греции»; «Режим Тито превратился в фашистский режим»; «Клика Тито превратила КПЮ в полицейский аппарат» и тому подобное. К написанию статей были привлечены югославы-эмигранты, руководители зарубежных компартий87. К августу 1949 года образ югославского врага был закреплен в общественном сознании. Антиюгославская кампания летом-осенью 1949 г. органично сочеталась с очередной антикосмополитической, но направленной против внешнего врага. По традиции ее вела «Литературная газета», которая реализовывала один из тезисов плана по усилению антиамериканской пропаганды: «Космополитизм на службе американской реакции». На этот раз поводом послужила ратификация США и другими странами договора о создании Северо-Атлантического пакта.
В августовских и сентябрьских статьях Д.Жантиевой «Космополиты — враги своего народа», Б.Песиса «Космополиты — слуги реакции», Б.Быховского «Маклер космополитизма» и других критиковалась западная печать, выступавшая, с точки зрения авторов, с космополитическими идеями глубокой интеграции Европы и США, военного объединения стран Запада. «Глашатаи космополитической «атлантической культуры» (псевдоним Северо-Атлантического блока), — писал Б.Песис, — охотно маскируются жаргоном «свободы искусства». Среди «глашатаев» были названы «мэтр космополитического декаданса Элиот», Соммерсетт Моэм, А.Жид, Симона де Бовуар, Ж.-П.Сартр. Часть авторов, например, Сартр, дискредитировались безосновательно, по привычке. Однако среди критикуемых были и представители правых сил США и европейских стран, которые в очередной раз дали пищу пропагандистской машине СССР. Так, Б.Быховский назвал «маклером космополитизма» Эмери Ривса за его книгу «Анатомия мира». Ривс являлся сторонником неограниченного развития «индустриальной экономики» США за счет экономической экспансии и атомного шантажа. «Впервые в истории одно государство может покорить мир и владеть им», — цитировал Быховский главную мысль автора. И констатировал: «космополитизм... ясно выступает как позолота колонизации», является средством ведения «холодной войны» с целью завоевания мирового господства88.
Начало антиюгославской кампании сопровождалось практически полным исчезновением со страниц газет и журналов на период до начала 1953 г. образа внутреннего врага — «космополита», «сиониста». Вместе с тем, режим нуждался в поддержании напряженности в обществе. Разоблачительные статьи против западных космополитов и югославского руководства выполняли и внутриполитическую функцию: напоминали о необходимости бдительности после недавней «охоты на ведьм» в СССР.
Забуревший мавр сделал свое дело
Напряженная и ответственная работа по дискредитации внешнеполитических и надуманных внутренних врагов не проходила бесследно для советских журналистов: в конкурентной борьбе между собой они использовали образ врага. Так, в редакции «ЛГ» возник конфликт интересов между главным редактором В.Ермиловым и редактором раздела международной жизни О.Кургановым (Эстеркиным), недовольным тем, что начальник снимает с себя ответственность за публикуемые материалы, не подписывает номера газеты почти в течение полутора лет. Ермилов немедленно обвинил Курганова в общении с высланной еще в феврале «шпионкой» А.Л.Строит и добился его снятия с поста решением секретариата ЦК ВКП(б)89. В свою очередь, деятельность самой «Литературной газеты» вызывала все больше нареканий у А.А.Фадеева и агитпропа ЦК ВКП(б). Руководство газеты, считал Фадеев, «получив много, получив такое помещение, штаты, успех на первых порах — забурело, зазналось немного, в рутину немного стало впадать»90. В справке агитпропа «О положении дел в "Литературной газете"» констатировалось, что «ошибки, крикливый тон, несамокритичность "Литературной газеты" снижают ее авторитет, вызывают у читателя недоверие к газете»91. Редакция и главный редактор обвинялись в искажении идей Ленина, в отсутствии коллегиальности, в оскорблении критиков, которых якобы только «ЛГ» называла прямыми агентами врага, шараханьях из крайности в крайность. В результате 17 августа 1949 г. «Правда» опубликовала статью «Выше уровень литературной критики», в которой говорилось о недостатках редакционной и литературно-критической работы «ЛГ». Прямо о политических ошибках «ЛГ» было сказано очень скупо: редакция, мол, отнеслась к борьбе с «космополитами» как к очередной кампании, приписала себе в этой борьбе несуществующие заслуги. ЦК ВКП(б) поставил на место редколлегию, обнаглевшего от безнаказанности главного редактора, открестился от собственных перехлестов, приписав их газете, одобрив только ее борьбу с «космополитизмом». Вопрос о смещении Ермилова стал делом времени. В январе 1950 года главным редактором газеты будет назначен К.М.Симонов.
Некоторые выводы
Таким образом, в августу 1949 г. произошло окончательное становление советского варианта образа врага. Инструмент политики, идеологическое выражение общественного антагонизма на всех уровнях — между государствами, социальными группами внутри государств, между личностями, образ врага приобрел три основные формы, точно соответствующие направлениям политики советского руководства. Американский империализм олицетворял ужасы капитализма. Югославские сепаратисты — «клика Тито» — преподносились пропагандистами как предатели дела социализма в Восточной Европе. Внутренним врагом стал «отщепенец-космополит». Пропагандисты противопоставляли им идеализированный СССР, преданные делу социализма силы в Восточной Европе, советского гражданина-патриота. Образ врага формировался при помощи приписывания противнику всех антиценностей, известных в советском обществе, одностороннего преподнесения реципиентам специфических особенностей общества противника, откровенного шельмования личностей и сути явлений. Это мощное средство давления на эмоции, чувства и интеллект, при помощи которого номенклатура дезориентировала советских людей с целью формирования «советского патриотизма», активизации трудовой деятельности кадров, мобилизации всего общества для выживания в холодной войне. В итоге — для сохранения существующих общественных отношений, власти номенклатуры.
В процессе формирования и содержании каждой из форм образа врага имелась специфика. Так, милитаризм, экспансионизм, человеконенавистничество американских руководителей изображались следствием неразумности и отсталости всего общественного устройства страны. Югославские руководители преподносились как пособники США, которые довели свой народ до бедственного положения. Образ внутреннего врага был унифицирован в термине «космополит»: в его содержание вошли разрозненные ранее признаки вредной и враждебной советскому строю деятельности. В целом его содержание было неопределенным, что делало термин удобным орудием манипулирования общественным сознанием. Космополитизм изображался как явление не характерное для советского общества, источником которого может быть только заграничное влияние, пережитки царского прошлого и капитализма в сознании отдельных людей. Мифологизация образа врага происходила за счет выдачи многочисленных мнений за факты, развития антисемитизма среди населения. Государство реанимировало общественные пережитки во имя политической целесообразности. Для этого потребовался длительный период организационной и идеологической подготовки, а затем и психологический штурм в I квартале 1949 г. С мая 1949 г. «космополит» как внутренний враг исчезает со страниц советской печати: продолжение кампании могло разрушить миф о морально-политическом единстве советского общества.
Космополитами — «пятой колонной» США — называли также политиков и деятелей искусств Западной Европы, которые выступали за военную, политическую и экономическую интеграцию с США.
Дальнейшая эскалация «холодной войны» должна была сказаться и на содержании образа врага, прежде всего внешнего.


Источник: http://psyfactor.org
Категория: Манипуляция сознанием в политике | Добавил: Harvest (07.03.2011)
Просмотров: 3141 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Поиск



Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Copyright MyCorp © 2024Бесплатный хостинг uCoz